Над российскою равниной уж давно никто не реет, 
Лишь банкир-стервятник черный роется в дерьме угрюмо 
С кучи прыгая на кучу 
Да гиена Березовский скалится из Альбиона, 
Грозя желтыми клыками, 

 

Да дыханьем своим смрадным 

В один черный для России день раздался над бескрайними 
просторами нашими глас зовущий, и все светлое нематериальное, 
что было повсюду, зашевелилось и стало собираться в дорогу дальнюю. 
То птица Пионерия позвала детей своих за собой. 
И дети ее спешили завершить свои добрые дела: 
там дров принести старушке, там бабушку через дорогу перевести, 
там макулатуру и металлом сдать в Государственные Закрома. 

И в последний раз раздались над нашей страною звуки горна 
и дробь пионерского барабана. 
И взлетела птица Пионерия в стратосферу и сразу стало видно, 
вот она душа Всесоюзной детской пионерской организации 
имени Владимира Ильича Ленина, а за ней души городских 
и областных пионерских организаций, и поменьше - районных дружин, 
школ и классов. 

И совсем уж небольшая и почти бестелесная, ослабшая от нападок, 
Октябрятская птица - любимая дочь Пионерии. 

И горько заплакали Вожатые и Почетные Пионеры, 
и заворочались во сне дети, а также их родители и посетило их смутное Беспокойство. 

Зато злодеи, негодяи, враги народа, расхитители социалистической 
собственности, депутаты Госдумы, чиновники, двоечники и хулиганы во сне заулыбались. 

И обратились взлетевшие души конями красными, облетели трижды Землю, 
прощаясь с ней, и каждый конь облетал места свои родные: 
пионерлагеря и Мавзолей, могилу Кибальчиша, и крейсер Аврора. 
Забрали они с собой только пилотки красные с галстуками, горны, 
барабаны да знамена Дружин. 

Затем повернулись они к Солнцу в полнеба, пролили слезу 
последнюю да и отправились в свой дальний путь. 
И не пели уже они: "Вы нам только шепните, мы к Вам сразу придем..." 

И ушли краски сразу с одной шестой суши-там где был мох зеленый, 
теперь лишайник тусклый; деревья уже не радостно шелестят, 
а угрюмо; и погода как-то повсюду испортилась, 
а там где солнце светит - жара несусветная стоит и комары с мухами и оводами одолевают. 

И стоит плачет девочка с белыми бантами - обижает ее хулиган двоечник, 
да некому заступиться за нее, никто крепкой рукой 
не схватит и к ответу не призовет. 
И плачет старушка - никто ей дров на зиму не наколет и в поленницу не сложит, 
замерзнет зимой старушка. 

И другая бабушка плачет - никто ей не поможет дорогу перейти, 
да сумки до дому не поднесет. И забей ты хоть весь дом макулатурой 
- никто в дверь не позвонит и не скажет веселым пионерским голосом - "Мы за макулатурой!". 

Зато нечисть всякая вольготно себя чувствует - Квакин вором в законе стал, 
Чубайсы всякие с Зурабовыми страну захватили и черные дела свои творят безнаказанно. 
Мальчишам-плохишам теперь у нас везде дорога, мальчишам-плохишам 
у нас везде почет. 

Даже внук Самого Первого Пионера и тот все пенсии у народа разворовал, 
наел себе харю здоровенную, а теперь и дочери своей на украденные гробовые место в Госдуме купил. 

И стоят уныло пустые пионерлагеря с выбитыми окнами первого 
и второго отряда, и заросло место линеек, украл кто-то флагшток, 
где гордо реяло знамя Пионерской Дружины, и лишь скрипит где-то: 
то ли полуотломленная дверь штаба пионеров качается, 
то ли злобный хохот Мальчиша-плохиша раздается. 

Все уже и забыли игру пионербол, газету Пионерская правда и передачу 
Пионерская зорька.

 

Не гудят поезда, самолеты и пароходы 
над могилой Кибальчиша, заросла она бурьяном, да и исчезнет скоро. 
И только где-то на Тау-Кита Блестящий Пионерский Горн трубит 
"бери ложку, бери хлеб, собирайся на обед", 
раздается бодрящая дробь Пионерского Барабана, 
пионервожатые костер разжигают и скоро запоют "Взвейтесь кострами..." 

И бесполезно теперь плакать и волосы рвать на себе, 
ушла из нашей жизни радость и не вернется она никогда уже обратно, 
а сами и виноваты. Нечего было двойки получать, 
да в дневнике оценки подделывать, ссать в лифтах 
и х@уями все стены с заборами изрисовывать...